С саблями против танков — бессмысленный миф о Польше в сентябре 1939 года

Легенда о нападении польской кавалерии с саблями и лопатами на немецкие танки, пожалуй, самый известный миф кампании сентября 1939 г. Миф возник во время польской кампании и усиленно тиражировался в последующие годы.
Тот факт, что такое нападение было бы явным самоубийством и ни один здравомыслящий командир не отдал бы такой глупый приказ, не умаляет популярности этих историй, на удивление повторяемых и хорошо известных авторов. Это доказывает, что избавиться от стереотипов, даже самых абсурдных, очень сложно, когда они так глубоко укоренились.

Как рождался миф?
1 сентября 1939 года в так называемом Поморском коридоре немецкая 20-я моторизованная пехотная дивизия атаковала Хойнице с запада. Ближе к вечеру на железнодорожной линии Хойнице — Накло происходит бой между наступающими немецкими войсками и двумя неполными эскадронами 18-го уланского полка под командованием полковника Масталежа из Поморской кавалерийской бригады. Уланам приказано контратаковать, чтобы позволить пехоте отступить. Всадники выстраиваются по фронту в редком лесу у села Кроянты (Krojantam). А затем атакуют, застигнув врасплох немецкий пехотный батальон на открытой местности. Ошеломленные немцы несут большие потери.  В конце боя из Хойнице выдвигается колонна бронетехники, о которой уланы не знали. Поляки попадают под пулеметные очереди из бронетранспортеров, и, прежде чем они успевают повернуть испуганных лошадей, началась настоящая бойня. Командир 1-го эскадрона падает с лошади на землю, после чего смерть также настигает командира полка полковник Масталеже (первый павший командир полка в 1939 году). Через несколько мгновений уланы теряют половину своего состава. По всей видимости, об этой атаке уланов у Кроянта (Krojantam) впоследствии родится легенда.

На следующий день итальянские военные корреспонденты были доставлены на место боевого столкновения, где лежали павшие поляки, и им рассказали историю нападения на танки. Итальянцы с таким же сентиментальным отношением к кавалерии, как и поляки, не могли пропустить такую сенсацию о боях на севере Польши.
Бой ярко описанный журналистом, прославлял отвагу польской кавалерии перед итальянской публикой. После публикации в Италии статья разошлась почти по всей Европе. Немцы сразу уловили итальянскую идею, и уже 13 сентября в пропагандистском журнале «Vermaxt » была опубликована статья о гротескных польских всадниках, атакующих танки саблями и копьями. Кроме того, они якобы наивно верили своим офицерам, что немецкие бронемашины сделаны из фанеры.

Немецкие пропагандисты, в отличие от итальянских журналистов, не заботились о хорошем имидже польского солдата, они в основном были озабочены высмеиванием его сопротивления в глазах западных союзников Польши: Франции и Великобритании. Кампания издевательств нацистской пропаганды продолжалась на протяжении всей войны. Интересным эпизодом этой кампании является фильм режиссера Ганса Бертмана «Kampfgeschwader Lützow» 1941 года. В этом имитационном «фальшивом документальном фильме» представлены расследование режиссеров об атаке польской кавалерии. Фильм в основном снимался на немецких полигонах и его отрывки, к сожалению, до сих пор используются в качестве иллюстраций польской кампании во многих документальных фильмах о первых днях Второй мировой войны.
Бессмысленный миф получил дальнейшее развитие в послевоенной Польше. Официальная пропаганда поддерживала миф о нападении уланов, потому что очень важно было дискредитировать довоенный офицерский корпус — главного классового врага.
Не изменили эту картину и протесты ветеранов. Отсутствие правдивых и особенно легкодоступных работ по этой теме создало пустой уголок, в котором широко распространилась ложь. Она соблазнила не одного журналиста, публициста или историка ...

Так что произошло в 1939 году?
Несмотря на определенный анахронизм, кавалерия считалась элитой польской армии благодаря своим знаменитым традициям. Ее сохранение стало результатом обязательной военной доктрины межвоенного периода. В этот период Советский Союз считался главным противником, и планы военного развития подчинялись этой политике. На это повлияли данные о войне 1919–1920 годов, когда столкновения кавалерии на польско-советской границе в густо засаженной деревьями и заболоченной местности без подходящих дорог продемонстрировали ее превосходство.
Польская кавалерия в конце 1930-х годов обучалась в основном как драгуны (драгунские полки изначально формировались как пехотные, использующие только лошадей для передвижения), ее исторические названия « уланы, švališéři, кавалерийские стрелки » сохранились от благодаря традициям. Во время обучения упор делался на тактику ведения боя пехоты, просто кавалерия сражалась как пехота, которую возят на лошадях. Конечно, у нее были тренировки в конном бою, включая характерную конную атаку - последнюю фазу атаки верховой езды с обнаженными саблями, когда лошади постепенно переходят от рыси к галопу.
В вооружении кавалерии не было недостатка в саблях, но основное вооружение фактически было идентично пехотным частям.
Поэтому кавалеристы были не романтическими самоубийцами, а дисциплинированными и хорошо обученными солдатами.
В сентябре 1939 года в составе польской кавалерии было 37 кавалерийских полков, сгруппированных в 11 бригад, предназначенных в основном для защиты флангов армий. Кавалерийские части общей численностью около 70 000 человек составляли 8% польской армии.


Кавалерийская бригада из трех полков численностью 6 143 человека на начало войны и имела 5200 лошадей. Бригада имела 12 полевых орудий калибра 75 мм., 90 крупнокалиберных пулеметов, 18 противотанковых орудий, 2 зенитных орудия калибра 40 мм. и 66 противотанковых ружей. Кроме того, бригаде было присвоено бронетранспортер с 18 танками TK, TKS и броневиками.

Польская кавалерийская бригада обрушилась всей своей силой на слабый пехотный полк, лишенный поддержки тяжелой артиллерии. Однако его преимуществами было большее количество противотанкового вооружения и бронетехники. Тем не менее, польские кавалерийские бригады не могли выполнять самостоятельные оперативные задачи, и их роль в основном ограничивалась разведкой и маневрами прикрытия или неожиданными атаками на слабые места врага. В соответствии с уставом кавалерийская бригада из четырех полков в случае позиционной обороны должна была оборонять участок в 2-4 километра. Первая последовательность состояла из трех спешившихся полков без лошадей. В их тылу на расстоянии около 2,5 км разворачивался четвертый полк на конях и бронетехника (танки, броневики), готовая быстро поддержать передовые подразделения или прикрыть отступление передовых дивизий.

В случае гибкой обороны кавалерийская бригада могла растянуть свои рубежи до 8 км. На передовой находился только один полк, который должен был принять удар противника, затем начать отход и выйти в район контратаки оставшихся частей бригады при поддержке сосредоточенного огня кавалерийской артиллерии (12 или 16 орудий) 75 мм.
Спешивание кавалерийских частей происходил примерно в километре от боевой позиции. Около 30% солдат было назначено охранять лошадей, таким образом уменьшив боевую численность полка до 360-430 человек, а всей бригады до 600-800 человек. Только добавление пехотного батальона значительно увеличивало численность бригады, но взаимодействие пехоты с быстро движущейся кавалерией часто было проблематичным.

А как насчет бессмысленного мифа?
Он, вероятно, продолжит жить своей жизнью и останется самой популярной аллегорией безвыходного положения польской армии в сентябре 1939 года. Более того, за четыре десятилетия коммунистического правления в Польше образ улана, мчащегося на немецкий танк, стал почти картиной героизма. Вместо того чтобы бороться с этими ложными отношениями, поляки сами становились заложниками ложных теорий и часто их верными последователями.
Вопрос в том, значимо ли вообще его отрицание, не популяризируется ли он таким образом. Возникает также вопрос, почему только полякам все же приходится опровергать эту чушь, в отличие от итальянцев, чья кавалерия атаковала пулеметные гнезда и траншеи на Дону в 1942 году, а также во время Крымской войны британскую легкую бригаду под Балаклавой и никто в этом не виноват...

Но вернемся к самой конной атаке с саблями в руках. Немцы, возможно, видели ее из танков в какой-то момент, хотя поляки ее упорно отрицают. Однако правда в данном случае, вероятно, где-то посередине. В конце концов, то, что для Гудериана или военного корреспондента было кавалерийской атакой, на самом деле могло быть совсем другим маневром.
В конце концов, кавалерист, прорывающейся через вражескую позицию, должен был обнажить саблю, чтобы иметь хотя бы оружие в руке.
Мог ли немецкий танкист угадать, какой именно манёвр совершает кавалерия противника? Если он видел через узкую щель танка, людей на скачущих лошадях думал, что наблюдает атаку улан, а никакой-нибудь разведывательный эскадрон?
Польская кавалерия в сентябре 1939 года, разделив трагическую судьбу всей армии, заплатила огромный и кровавый налог. Несомненно, она умела храбро сражаться и в большинстве случаев честно выполняла свои задачи. Солдаты часто заменяли численное и техническое превосходство врага высоким моральным духом и отвагой.
Тот факт, что крики, будь то крики патриотического энтузиазма, смятения или страха, но, вероятно, со смесью этих эмоций, которые сопровождали этих мужчин на поле битвы, иногда звучали в пылу битвы прямо под стволами пулеметов, — это другая история.