Первый найденный боец

Под страхом смерти я не вспомню, какая именно была погода в тот день. Хотела бы я описать, как падала жёлтая листва на жёлто-копчёный тент над отрядным костром. Или, возможно, как изредка доносился из-под ног поисковиков повсеместно хруст сухих веток. Или даже мне хотелось бы рассказать, как именно пели птицы в тот день. Но нет. Я помню только, что с неба не поливало вёдрами, и потому мы вышли в поиск.

К тому времени была закончена работа «На ручье» (место, на которое было потрачено отрядами немало сил), и экспедиция возвращалась к «Т-образнику» (кусок леса, названный по ориентиру — просеке). Это было довольно далеко от лагеря и дабы не тратить попусту ценный ресурс – человеческие силы – мы с ребятами залезли в нашу Газель и, без преувеличения, помчались по сельским дорогам, объезжая лужи, словно в них должен был приземлиться снаряд. Ещё с час мы топтали землю, добираясь до нужной точки, пока не оказались на поляне, обозначенной местом обеда.

Я аккуратно сложила посуду, продукты (первое дежурство на выходе), убедилась, что всё-таки что-то забыла (соль) и влилась в обсуждение задания. Место было знакомо бывалым поисковикам. То и дело всплывали в их сознании воспоминания: «В той стороне наша девчонка нашла медаль...», «Воронка с поднятым бойцом рядом с этой поляной...».

Закончив обсуждение, мы разбрелись прочесывать лес. Я держалась рядом с парнями. Они увлеченно водили металлоискателем над землёй, изредка раскапывая найденное железо.

– Есть? – оглядывалась я на Жеку с надеждой, когда слышала характерные звуки устройства.

– Ерунда… Осколок.

– А у меня колючка.

– Да, её тут много, даже мотками лежит.

Её было много. Но каждый раз, когда щуп натыкался на колючую проволоку, я всё же раскапывала грунт и обозначала находку зрительно. Оттого, наверное, что это было первым свидетельством войны, которое я нашла самостоятельно, но в большей степени от непреодолимого желания сделать всё возможное в каждый конкретный момент поиска, чем бы я ни была занята.

Прошло пару часов с того момента, когда мы разошлись по лесу. Костя был поодаль, но все же отзывался ещё на голос. Именно на нас лежала ответственность приготовления обеда, через час нужно было выдвигаться. Жека был ближе, мы шли параллельно друг другу на расстоянии 5-ти метров. Я работала щупом, внимательно рассматривая канавы времён посадки леса, проверяла каждую корягу, думая, впрочем, о чём-то отстранённом, ведь злость за прошлое, которое ты не застал, быстро изматывает.

Отойдя немного дальше от Жеки, я уже собиралась вернуться к прежней траектории, но поймала взглядом что-то торчащее из канавы и приблизилась, чтобы рассмотреть. Я никогда не была излишне впечатлительной: меня не пугали ни кровь, ни мёртвые тела, ни скелеты и тем более их изображения. Я выросла в семье криминалиста и единственным, что вызывало у меня когда-либо отторжение – это глупые люди, пытающиеся казаться умными. Взяв в руки «корягу», я впервые почувствовала оцепенение, а через несколько секунд меня и вовсе покрыло дрожью. Стало понятно, что в руках было не что иное, как человеческая кость. И это пугало меня.

Но чувство страха вызывали, конечно, не останки, а картина того, как они были мной найдены: ни щупом, ни ножом, ни с помощь металлоискателя. Просто так, между прочим, поймав взглядом что-то проторчавшее вот так десятки лет. Разве так может быть? Ведь всё, что требовалось тогда от человечества за все эти годы – пройти в нужном месте. Разве может герой, отдавший свою жизнь за нас, вот так встретить вечность?

– Жень, подойди, пожалуйста. – Выдавила я из себя, в конце концов. Я знала, что у меня в руке, но недостаток опыта мешал вести себя более уверенно. Тогда я протянула ему находку, желая спросить «Это же кость?», но получилось другое. – Это же дерево?

– Это не дерево… – тихо произнёс Жека, разорвав молчание и, аккуратно постукивая ножичком, продолжил – где лежала?

– Тут была, стояла вертикально, выглядывая. – Указала я на канаву.

– Молодец, внимательная. Нашла бойца в первой же экспедиции. Нужно связаться с нашими и сообщить. Сейчас крикнем Костю, у него рация.

«Молодец», «так держать» и прочие положительные оценки моих действий не могли не выходить из уст товарищей в тот день. Я улыбалась, благодарила, но всё же было не по себе, ведь я сделала так мало в масштабе наших целей. И что я вообще сделала? Позже, сидя в раскопе, я соотносила размеры мира, страны, этого леса и себя, осознавая, что это не могло быть ни случайностью, ни результатом моих усилий. Я знала, кто действительно достоин этой похвалы и кого стоит благодарить за столь огромную поисковую удачу.

Я с Жекой и Костей дождалась старших, отметив точку в GPS, те дали добро, и мы начали поднимать бойца всем отрядом. В месте, где проходила канава, находились ноги. Кость торчала здесь с советских времен, когда тракторами сеяли лес. Машина беспощадно вспахивала землю, оставляя позади себя те самые бороны, и если под землёй находилось тело, то логичным образом кость могла оказаться через десятки лет в таком положении. Останки принадлежали совсем юному солдату – подросток, не иначе. В раскопе мы также нашли элементы солдатских сапог, каски, одежды. Медальона не оказалось.

Впоследствии мы с напарником по дежурству задержались у раскопа и немного заблудились, поспевая к приготовлению обеда. Лес будто знал, как сильно я хотела бы променять приготовление супа на продолжение работы. «Это ничего, что опоздала, тебе сегодня можно, так держать» – успокаивали новые друзья.

Закончили работы мы уже вечером. Я сидела около раскопа и смотрела в самую середину, размышляя о том, кем же был этот паренёк, закончил ли он школу или сорвался на фронт, не в силах усидеть за тетрадью в столь тяжёлые времена. Если ли у него семья, и где они теперь. Жека сел рядом, и я вдруг решила спросить его, будто он сможет дать ответ:

– Ну как же они могли это допустить…

– Войну?

– Да.

– Люди… – Многозначительно и не без той самой изматывающей злости выпалил Жека. Пожалуй, он всё же смог дать мне ответ.

Мы вернулись в лагерь. Выходя из газели, я посмотрела на командира отряда, сидевшего за рулем. Он был в тот день на разведке в другой стороне, но ему, конечно, всё рассказали. Он посмотрел, улыбнулся и кивнул, не сказав ни слова, – это была лучшая реакция на события дня, то, что было необходимо мне: ни больше, ни меньше.

Сняв с себя рабочую форму, позже в палатке, я достала из рюкзака то, что, уверена, и принесло мне удачу в тот день – бережно вырезанные и сложенные аккуратно в самодельный чехол фотографии моих родных, принявших на себя войну. Достойные истинной похвалы прадедушки, сражавшиеся за Родину, их жёны, трудящиеся в тылу. И сегодня, где бы они ни были, каким-то необъяснимо сложным или объяснимо простым способом, они продолжают быть рядом, чтобы в нужный момент наполнить простое действие человека, вроде взгляда в сторону, бесконечным смыслом, вроде найденного бойца.

Анастасия Филиппова