Старшина

Над нами шквал — он застонал,

И в нем осколок остывал.

И на вопрос его ответить я не смог.

Он в землю лег за пять шагов,

За пять ночей и за пять снов -

Лицом на Запад и ногами на Восток.

Владимир Высоцкий «О моем старшине» 1971 г.

Сколько бы времени не прошло, а мне продолжает сниться незримый образ того солдата, и я часто вспоминаю день, когда мы приехали на Образцово поле под Ржевом в очередной раз искать останки павших в боях наших защитников. Ни имени, ни фамилии, вообще никаких данных об этом бойце мы не знали, он был найден без медальона. Его могила была одиночной, предположительно солдат был старшиной, так как его похоронили отдельно от остальных, не в братской, а в персональной могиле. Старшина оказался забытым на целых 76 лет, а на все запросы родных и близких в казенном проштампованном конверте, наверняка приходил один и тот же сухой ответ — пропал без вести.

Война давно закончилась, стали зарастать бурьяном блиндажи, заплывать воронки и окопы, природа залечивала свои раны, начинала налаживаться мирная жизнь. А старшина оставался на своем боевом рубеже, на месте где когда-то настигла его смерть.

Что мы знаем о судьбе этого человека? Можно лишь вообразить, как 22 июня 1941 года с миллионами советских граждан услышал он из репродуктора речь наркома иностранных дел В. М. Молотова о начале войны, как призывался на военную службу молодым парнем, как провожали родные. Возможно, однажды он отличился и получил звание старшины, так как очень ответственно подходил к воинской службе, выполнял все ворошиловские нормы на «отлично», поддерживал дисциплину и порядок в роте. В победе над немцами старшина не сомневался, так как был отличником боевой и политической подготовки, но в то, что победа будет легкой он конечно же не верил. Противник застал наши вооруженные силы врасплох и с идеей о том, что разобьем врага малой кровью могучим ударом пришлось расстаться.

На фронте старшина занимался выполнением своих прямых обязанностей, отношения с командиром были весьма доверительные, поэтому по службе никаких проблем у старшины не возникало. Все бы ничего, служи себе, да служи, только кругом полыхала война…

Свой смертный медальон старшина заполнять не стал, в голове вертелось суеверие о черной метке, да и зачем хоронить себя раньше времени, может повезет, а там глядишь и останешься цел, ведь пуля она дура и никогда не знаешь заранее кому и что суждено.

Зимой 42-го в окрестностях Ржева начались ожесточенные бои, командование Красной армии пыталось правым крылом Западного и Калининского фронтов любой ценой опрокинуть части группы армий «Центр» под командованием генерала Моделя, взять Ржев, Вязьму, Сычевку. С потерями не считалась ни одна ни другая сторона так как стратегическое значение этих позиций понимали оба противника. В эту человеческую мясорубку и попал старшина со своими людьми, но выбраться из нее ему было не суждено.

И снова перед глазами встает образ старшины, слышится боевая задача: «Необходимо взять опорные пункты противника: деревню Образцово, Полунино и Галахово». Молодой старшина сверяет оперативно-тактическую обстановку. «Легко им в штабе говорить», думал он про себя, «там виднее, кто и откуда наступать должен, а мы сейчас под пулеметы с криком «Ура!», да со штыком наперевес будем высоту брать», но показывать свое недовольство старшина не мог, неудобно было перед солдатами, да и к тому же он ведь старшина. Как он будет требовать от людей, если сам колеблется при выполнении приказа, это недопустимо, рассуждал старшина. Прозвучала команда: «Рота, приготовиться к бою», времени на раздумья не было, необходимо поднимать людей в атаку и с криком: «За мной!», «За Родину!», «Вперед!» под несмолкаемым артиллерийским и пулеметным обстрелом, старшина вел своих бойцов в атаку. Солдаты погибали один за другим, падали на землю изрешеченные вражескими пулями, но каждый из них погибая старался пройти еще хоть немного, хотя бы один шаг сделать вперед на Запад, показать врагу что он погибает наступая. Так наш старшина шагнул в бессмертие.

Как погиб этот старшина я не знаю, но чувствую, что почему-то виноват перед ним, нахожусь словно в каком-то неоплатном долгу перед его подвигом, не могу смириться с мыслью что он безымянный. Когда мы обнаружили останки старшины, они лежали на плащ-палатке, возможно он получил смертельное ранение и санитар пытался вынести его из-под обстрела, но рана оказалась смертельной и старшина умер на поле боя.

В день, когда мы, поисковики отряда «Витязь» обнаружили останки старшины, стояла теплая осенняя погода, по небу пролетал клин журавлей и у каждого в душе поселилось горестное чувство обиды и неоплатного долга за то, что старшина оказался забыт на многие годы, оставлен всеми, погребенный во временной безымянной могиле в прифронтовой полосе. Это чувство долга перед павшим заставляет меня каждый раз снова и снова идти в поиск, снова искать и находить, снова зваться поисковиком, я чувствую, что тот старшина видит, как я живу и отмечает мои ошибки, которые я совершаю в жизни и поэтому я стремлюсь жить так, чтобы не уронить звание поисковика и стараюсь в любой ситуации оставаться человеком, так как знаю, что если бы не старшина, то возможно меня бы не было на свете…

О том, кто такой поисковик написано много, но мне кажется, что над поиском в целом стоит особая сверхзадача – это сверхзадача называется память, она складывается из множества памятей отдельно взятых людей из этого складывается память нации, память народа. Поэтому мы должны жить так, чтобы нам не было стыдно перед павшими солдатами, такими как погибший старшина.

Каждый раз идя в поиск задумаешься о том, зачем я здесь и, казалось бы, ответ лежит на поверхности — мы ищем останки павших в бою солдат, но на самом деле поиск — это состояние души. Поисковиком может называть себя каждый, кто хоть раз побывал на раскопках на полях бывших сражений, но этого недостаточно. Поисковиком надо стать. Поиск — это связь времен, связь поколений. Я часто задавал себе вопрос, что связывает меня с тем, погибшим в далеком 42-м году старшиной и получал, казалось бы, простой и очевидный ответ – память. Образ этого старшины стал мне родным.

Рамка металлоискателя сработала на каску, значительно расширив границы раскопа были извлечены и другие предметы солдатского обмундирования, среди которых были обнаружены чернильница и ручка – в походной жизни обычному солдату это бы не понадобилось, но для старшины просто необходимые вещи. Сейчас, спустя много лет можно себе представить, как писал старшина письма, как выводил старательно буквы и адрес на почтовом конверте, вспоминал о родном доме, о лицах родных, сюжеты из мирной жизни, которые уже успевали изрядно забыться на нелегком фронтовом пути. Наверное, как и положено каждому солдату наш старшина мечтал о повышении, о том, чтобы скорее закончилась война и представлял он себе, как вернется домой, как обнимет родных и будет дальше трудиться на заводе или в колхозе, обязательно станет передовиком производства, и все у него будет хорошо.

Война давно закончилась, а старшина оставался лежать в чистом поле, по останкам ездили трактора, распахивали его скромную могилу, сея поверх пшеницу. За 76 лет никто ни разу не навещал старшину, не приносил к могиле цветы, не пытался это место благоустроить. И только случайно, через много лет заржавленная солдатская каска дала четкий звонкий сигнал, попав под рамку металлоискателя, словно выкрик из прошлого: «я здесь» прозвучал на Образцовом поле, и решилась таким образом важная задача поиска – вернулась память, память о забытом всеми старшине, который оставался на своем последнем рубеже, как и многие солдаты той страшной войны.

Вспоминая эту поисковую экспедицию, раз за разом ко мне приходит образ молодого старшины. Я понимаю, что теперь нас связывает невидимая нить – память. Эта память словно линия фронта, где страшный враг забвение постоянно атакует героические страницы истории Великой Отечественной войны, годы все-таки берут свое, поколение сменяется поколением и только память способна скрепить людей воедино.

Теперь, когда я сам стал историком и рассказываю детям о тех событиях или еду в поисковые экспедиции, то понимаю, что и я веду свою маленькую борьбу за сохранение подвига, стараюсь вырвать из рук войны еще одно имя, найти еще одного героя и отдать ему последние воинские почести.

Я постоянно живу и оглядываюсь назад, не только как историк в виду своей профессиональной деятельности, но и как поисковик, так как понимаю, что от моих поступков зависит отношение к истории войны, которую я не видел и не пережил, но кажется порой, что имею к ней непосредственное отношение, так как связывает меня с ней именно память и тот погибший старшина, перед которым я до сих пор нахожусь в неоплатном долгу. Я живу с мыслью, что при мне никто не посмеет осквернить память павших защитников Родины, так как стоять на страже памяти — это долг каждого поисковика, это завещание всех шагнувших в бессмертие, это крик из нашего прошлого, это долг перед павшими, перед такими как наш старшина.

Александр Черепанов