Войти с помощью

Алешка

День сегодня безоблачный, тёплый, пахнет летом, как пахнет только в начале июня, когда воздух ещё не опалён зноем. С Волги сквозит свежий ветер, принося с другого берега, из Жигулей, запах трав. Так безмятежно в выходной день бродить по улицам старого города, рассматривая в который раз причудливые вензеля на фасадах, любоваться изящными таинственными арками, ведущими в старые дворы. Нырнёшь в такую арку — словно пройдёшь через портал в другой мир, в другое время. Где-то далеко остаётся гул машин, меркнет лоск витрин дорогих магазинов… И думается совсем по-другому, о чём-то важном, о главном.
 
ополчение 1941 год

…Было воскресенье. Алёшка высунул из-под одеяла курносый в веснушках нос, сладко потянулся, быстро, но тихо встал, чтобы не разбудить родителей и сестёр, наскоро умылся из ведра в коридоре, пригладил рукой непослушный русый чуб, натянул любимую застиранную косоворотку, белые широкие модные штаны, мельком глянул на свою тощую, высокую, нескладную персону в зеркало, присвистнул и выбежал во двор. Каждое воскресенье они с ребятами отправлялись рыбачить на Волгу, выходя из дому обязательно до рассвета. Им казалось, что есть в этом какая-то тайна: весь мир, даже солнце, еще спит, а они уже идут на поиски приключений. Посмотрев на небо, Алёшка замер от удивления: такого восхода солнца он не видел ни разу в жизни. Рассвет был яростным, огненным. Солнце, словно раскалённая, бурлящая лава выплёскивало лучи, рассыпая их пламенными стрелами по невозможно фиолетовому небу. Ночь улетала на запад на огромных черных крыльях. Алёшка подумал, что такой захватывающий волшебный рассвет непременно сулит необычный день. Воодушевлённый предвкушением чего-то особенного, Алёшка ускорил шаг, чтобы не опоздать на встречу с друзьями. Алёшка, Колька и Сашка, они учились вместе с первого класса, жили в одном доме и настолько привыкли друг к другу, что считали себя братьями. Когда-то давно они поклялись идти по жизни вместе, несмотря ни на что, и совершенно были уверены, что так оно и будет. Пока что им это удавалось. На будущий год они готовились поступать в лётное училище, а пока работали на заводе. Прошлый год был для Алёшки особенно удачным. Он наконец-то закончил школу. Нет, учиться он любил, но всё же хотелось чего-то большего: его манило небо, безбрежное, неразгаданное, на земле, за партой, ему было тесно.

Привычной дорогой по крутому спуску товарищи шли на Волгу. Река сегодня была тихая, теплая, по-июньски ласковая. Рыбалка удалась на славу. Вдоволь накупавшись, они наварили ухи и решили до обеда домой не возвращаться. Это лето еще только начиналось, а друзья уже строили планы на следующее. Договорились непременно отправиться в Жигулевскую кругосветку. Они давно об этом мечтали, но родители пообещали отпустить их только в награду за поступление в училище. Поступить они были просто обязаны, иначе плакало их плавание вокруг Жигулевских гор. С детства они мечтали, глядя на далёкий манящий своими тайнами берег Волги, как однажды будут ночью втроём сидеть у костра, у подножия древних Жигулей, и рассказывать страшные легенды и предания о разбойничьих кладах. А потом, обогнув по реке горы и перетащив лодку по узком перешейку, спустятся вниз по Волге вдоль кургана, на котором сидел сам Стенька Разин, и где по ночам, говорят, можно увидеть, как светится земля на том самом месте, где зарыта атаманская сабля. Вот это будет путешествие! Плотно пообедав и вдоволь намечтавшись, начали собираться домой. Солнце припекало, зной разгорался. На берегу и на спуске к Волге было удивительно пусто для середины воскресного дня.

Поднявшись в город к круглой, как тарелка, площади, друзья замерли — все улицы были забиты людьми. Они шли по дороге, по тротуарам. Люди, люди, люди… Одни двигались хаотично, как во сне, не понимая куда, другие стояли, потерянные и подавленные. Не понимающие ничего, испуганные дети плакали, женщины тоже, прижимая их к себе. Мужчины серьёзные, но растерянными лицами. Мальчишка, лет десяти, стоял перед столбом с черным репродуктором и, сжав до синевы свои маленькие кулачки, молча плакал. Гомон голосов, плач, крики, мужская крепкая брань и женские всхлипывания — всё слилось в одно слово «война».

В первые минуты Алёшка будто окаменел, руки, ноги не слушались его. Он стоял посреди этой ошеломлённой, как и он, толпы и не понимал, как это может быть! в такое тёплое июньское воскресенье, где ласковая Волга, рыбалка, мечты о кругосветке, война. Это слово здесь лишнее! Он протиснулся ближе к репродуктору, который как зловещая чёрная птица, хрипло выкрикивал страшные слова: нападение, враг, фашизм, но у Алёшки внутри пульсировало лишь одно слово — война. Вырвавшись из толпы, он помчался домой и, лишь забежав в арку и очутившись в родном дворе, немного успокоился. Во дворе тихо, спеют вишни, солнце повернулось и залило этот тенистый с утра уголок горячим июньским светом. Может, это всё неправда, сон, ошибка? Нет и не может быть в его мирном дворе войны. Он взбежал по лестнице на третий этаж. Мама уже ждала его на пороге. Вскрикнув, она бросилась к нему: «Война, Алёшенька!» Он не знал, что ответить ей, чем успокоить. Мама плакала у него на груди, он гладил её по голове, от неё пахло домом. Алёшка рассеянно и вопросительно смотрел на отца. В трудные минуты этот большой, мудрый человек всегда знал ответ, всё мог объяснить, но сейчас он лишь сосредоточенно смотрел утреннюю газету, последнюю мирную газету, напечатанную еще ночью, еще до рассвета. «Не то, всё не то. — отец читал заголовки колонок, листая страницы. — Колхозники Кошкинского района включаются в соревнования, строительство моста через реку Кинель, приём в высшие учебные заведения, концерт джаза железнодорожников, розыгрыш кубка города по футболу, открытие летней площадки культкино...». Отец отложил газету, протёр очки и, вопросительно и в то же время как-то виновато глядя на Алёшку, сказал: «Война, сынок».

Алёшка вдруг остро почувствовал всем своим существом, что его миру, понятному, привычному, его родителям, сестрёнкам, Кольке, Сашке, всему-всему угрожает опасность. Захотелось обнять растерянных родителей, которые еще вчера в последний мирный день были такими молодыми, а сегодня смотрели на него со старческой надеждой и грустью в потускневших глазах, как смотрят старики, молча прося о помощи.

***

Колька и Сашка ушли первыми, еще в июле. Алёшке оставалось 4 месяца, бесконечных, долгих месяца. Никогда не ждал он своего дня рождения с таким нетерпением. В 8 утра он уже стоял у двери военкомата, пороги которого обивал с июня. Военком, выслушав его в очередной раз, недовольно, но как-то по-отечески проворчал: «Иди, парень, домой, навоюешься еще. Жди повестку на днях».
Стоял ноябрь, студёный, колючий, серый. Первый военный ноябрь. В один из дней на их большой круглый стол, за которым веселились, учились, праздновали и радовались, легла повестка. Собирали Алёшку быстро, по-солдатски, почти молча, без вздохов и слёз. Только ходики на стене всё стучали, подгоняя. Алёшка запретил домашним провожать его и плакать, будто это было в его власти. Прощались как-то скоро, неумело, так прощаются люди, которые никогда прежде не расставались. Слёз уже не было. Были лишь потухшие мамины глаза, выцветшие, сухие, выплаканные бессонными ночами.

Алёшка торопливо сбежал по лестнице и уже на первом этаже услышал, как громко щёлкнул дверной замок. Закрылась дверь домой. На улице в лицо ему ударил резкий ветер с осколками снега. Вдруг стало страшно до холодка в животе, но в то же время жгло нетерпение поскорее оказаться там, где настоящее дело, где бьют врага, где он сейчас очень нужен. Сегодня был первый день его по-настоящему взрослой жизни. Впервые он уезжал из дома так далеко и даже еще неизвестно куда. Вспомнилось, как не пускали их родители в Жигулевскую кругосветку, всё чего-то опасались, хотели от чего-то уберечь. Постояв минуту на пороге, он вскинул на плечо отцовский, еще с гражданской войны, вещмешок и решительно шагнул через арку на улицу. Алёшка перешёл на другую сторону, на мгновение еще раз оглянулся на своё окно и мигом отвернулся. Он ведь с ними уже попрощался. Алёшка зашагал привычной дорогой, мимо своей школы. В окнах горел свет, утро было серое. В классах, как всегда, шли занятия. И ему вдруг страшно захотелось туда, за свою парту, в уютный знакомый с детства класс, где всё понятно, где всё было возможно и всё было ему под силу, и откуда он с такой страстью рвался во взрослую жизнь. Он шёл и мечтал о том, как будет этой же дорогой возвращаться домой, и день будет светлый и солнечный, не важно, будет ли весна, лето, осень или зима, и жизнь будет такой же, как прежде, нет, даже лучше. И он будет идти не спеша, немного важно, и непременно заглянет прямо на урок в свой любимый класс в военной форме. Но это будет потом, немного позже.

7 ноября их отправляли на фронт. В серой новенькой, великоватой для его худощавой фигуры, шинели, начищенных до блеска огромных, как ему казалось, сапогах, Алёшка гордо стоял в колонне таких же, как он, солдат. «Ну и солдаты, — думал он. — Вот какой, например, Петька, вон через две головы стоит, солдат. Они же с ним яблоки в детстве воровали в садах, так он через забор мешком перекатывался. Увалень, а не солдат. Или очкарик Федя, тяжелее ручки и смычка от скрипки ничего не держал в руках. С кем воевать-то придётся…».

Но вот прозвучала команда на погрузку. Алёшка схватился за борт машины, чтобы запрыгнуть в кузов, но замерзшие пальцы не слушались, рука соскочила, еще раз, снова осечка. Закоченевшими пальцами Алёшка до боли впился в кузов и с трудом, неуклюже забрался наверх. Машины выстроились колонной и пыхтели на морозе клубами дыма. Разговоры среди солдат были только о параде. И Москва сегодня салютует в честь праздника, значит, не так уж силён немец, не так уж он близок к нашей столице. И каждый из них был уверен, или в тайне надеялся, что попадёт именно туда, где защищают Москву. Алёшка вспомнил, как год назад он стоял на этой же улице, в такой же колонне со своими товарищами по заводу, нес знамя и гордился этим. Он очень любил своих родителей и сестрёнок, любил своих верных друзей, любил свой город, свою Родину, самую лучшую на свете, и ему страсть как хотелось совершить пусть не подвиг, но что-то очень важно и нужное для всех них.

Машина дёрнулась и медленно поехала через парадную площадь на фронт. Алёшка сидел на краю кузова, машину трясло на кочках, и он всё время переживал, что одно неловкое движение, и он опрокинется, как мешок с картошкой. Солдат называется! Он улыбнулся про себя и крепко прижался щекой к винтовке, больше было не к чему. От оружия пахло маслом и войной. Но вот их машина приблизилась к площади. Метель и шинели, шинели, шинели. Никогда не думал Алёшка, что его светлый город и эта огромная, всегда залитая солнцем площадь, поседеют от этих грубых шинелей. До сих пор до конца не верил Алёшка, что идёт война. Передовая, атаки, окопы — всё это так далеко, словно в тумане. С Волги ударил Алёшку по щеке порыв колючего ветра, срывался снег, позёмка бежала за машиной, будто пыталась догнать её. Через плечи сидевших впереди него товарищей Алёшка видел кусочек Волги: на реке вставал лёд. И эта замерзающая Волга, родные и знакомые с детства дома-терема, лица его товарищей показались чужими, будто и не его уже вовсе. Фронт был еще далеко, но и его милый город ускользал от него. А сам он бродил где-то между и совсем один в этом снежном тумане. Сквозь ветер и метель, откуда-то издалёка, доносился голос маршала Ворошилова: «Победа будет за нами!». За нами, за нами, за нами — бежало эхо вслед за машинами, уже повернувшими в сторону железнодорожного вокзала. Алёшка вдруг представил, что уезжает навсегда и подумал: «Навсегда — это больше никогда-никогда?»
Сквозь пелену метели смотрел на своих мальчиков город.

На вокзале в вагон погрузились быстро. Командиры подталкивали своих почти уже солдат. На перроне — гомон голосов, смех, плач. Поднимаясь в вагон, Алёшка оглянулся, и ему показалось, что в этой толпе, обезумевшей от горя и страха неизвестности, увидел он мамины глаза. Будто из другой жизни смотрели они на него. Почудилось, верно. Ведь они уже попрощались.
«Чего застыл?» — подталкивали сзади. В вагоне в лицо Алёшки, обожжённое морозным ветром и иголками снега, ударил плотный, душный, сырой воздух. Вскоре поезд, как огромный металлический зверь, заскрежетал, взревел и резко дернулся вперед, отшвырнув от себя сотни рук, объятий, взглядов, которые еще долго тянулись вслед за ним. Грубо оттолкнув на перрон мирную жизнь, поезд набирал ход, он стучал, выл, гремел, он спешил на войну.

На фронт Алёшка попал в декабре. В тот год природа, казалось, ожесточилась на людей: не разделяя их на своих и врагов, она жгла лютыми морозами и жестокими ветрами. Разорванная, израненная, колючая от противотанковых ежей, изуродованная до неузнаваемости земля, стыдливо прикрывала своё больное тело черным от грязи и крови снегом.
Их рота шла из боя в бой. Боями измерялись дни, недели, месяцы. Расстояния мерялись выжженными, обезлюдевшими и почерневшими от горя и пепла деревнями и сёлами. Как чёрные обелиски застыли на пути обугленные печи и беззвучно кричали вслед солдатам своими черными, раскрытыми от ужаса, мертвыми ртами.

На бруствер окопа тихо падал снег. Он залетал хлопьями воспоминаний из прошлой жизни. Мир вокруг будто замер, оцепенел, онемел, устав от войны. В такие минуты тишины перед атакой Алёшке было особенно страшно. В бою бояться было некогда, а здесь, в этом изнуряющем ожидании войны, страх ходил по пятам, заползал колючими мурашками под сырую, задубевшую на морозе шинель. И вспоминались Алёшке простые вещи: дом, родители, пирожки по выходным, запах дома, когда возвращаешься с морозца после катка. Алёшка поёжился, пытаясь глубже зарыться в промёрзшую землю. Он поймал себя на мысли, что перестал или разучился мечтать. Небо, самолёты, Жигулевская кругосветка — всё это казалось теперь не его. Было его, но забрали, вырвали из рук. И все эти мечты стали теперь не важными и совершенно здесь неуместными. Сейчас ему и всем им нужна была вон та высота за болотом. Очень нужна, позарез как нужна! Очень нужно, чтобы это болото, эта высотка, эти родные леса, перелески, чтобы его страна стала снова его страной.

Ракета! Наконец-то! Алёшка рванулся вперёд, страх мигом спрыгнул и затаился в окопе, глядя в спины бегущим в атаку бойцам. В одно мгновение почернела зима вокруг от ужаса и комьев вывороченной снарядами мёртвой мёрзлой земли.
Но вот Алёшка почему-то снова видит, как падает снег, и такая тишина вокруг, и небо снежное, зимнее, с проседью. И запахло домом, остро, до боли в переносице и в висках. И гремел парад, и звенело над лесом, над небом, над миром: «Победа будет за нами!» «Почему за нами? — вертелось у Алёшки в голове. — Потому что после нас? А как же мы!?» И небо кружилось-кружилось, как в детстве на карусели, когда запрокинешь голову. И никого вокруг: ни его бойцов, ни войны, ни страха. Только снег, бесконечный, густой, горячий военный снег. Всё засыпает, всех засыпает…

***

После обеда на центральной улице становится по-воскресному многолюдно и оживлённо. Ролики, велосипеды, машины, автобусы. Всё едет, шумит, торопится, и никто не видит солдата, стоящего в арке старого двора, растерянно, с восторгом и тоской глядящего на этот яркий, беззаботный, мирный июньский день. Для Алёшки всё ещё идёт 76-й год войны. В том глухом лесу, у болота, на той высоте, до него так и не дошли вести о Победе. Он всё ещё без ве́сти…
 
Ирина Богачёва

0
595
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Авторизация
Форум
Всего
Количество форумов: 34.
Количество тем: 51.
Количество сообщений: 81.
Обсуждения
Автор: sonnick84
Создана: 15 мая 2023 в 15:09
Сообщений в теме: 1
Просмотров: 2498
Автор: sonnick84
Создана: 7 мая 2023 в 13:51
Сообщений в теме: 1
Просмотров: 2583
Автор: sonnick84
Создана: 2 мая 2023 в 22:09
Сообщений в теме: 1
Просмотров: 1977
Топ сообщений на форуме
В своих старых архивах отыскал статью от одного известного специалиста, скачено на одном из интернет сайтов....
Автор: Soldat
Создано: 18 сентября 2019 в 20:35
Рейтинг: 1
Причина выбытия пропал без вести Место выбытия Карело-Финская ССР, Медвежьегорский р-н, оз. Хижозеро, в районе Источник информации ЦАМО Номер фонда ист. информации 58 Номер описи ист. информации 818883 Номер дела ист. информации 1239
Создано: 15 марта 2020 в 17:51
Рейтинг: 1
Людмила Чанова( Даровских): Причина выбытия пропал без вести Место выбытия Карело-Финская ССР, Медвежьегорский р-н, оз. Хижозеро, в районе Источник информации ЦАМО Номер фонда ист. информации 58 Номер описи ист. информации 818883 Номер дела ист....
Автор: Admin
Создано: 22 марта 2020 в 23:18
Рейтинг: 1
А что нужно для печеного в золе картофеля? Картофель — сколько душе угодно Костер с кучей золы 1. Для приготовления картошки нужен долгогорящий костер. Аккуратно убираем костер в сторону, и на том месте где он был, лопаткой или палкой вырываем в золе ямку. 2....
Автор: Admin
Создано: 8 июня 2019 в 22:55
Что потребуется для вкуснейшего супа с копчёностями: -Вода из ручья — 4 литра. -Горох — 500 гр. -Тушенка из говядины (или свинины) — 1-2 банки (в зависимости от возможностей) -Сырокопченая или любая копченая колбаса — 150 гр. -Картошка — 2 шт. -Репчатый лук — 1 шт....
Автор: Admin
Создано: 8 июня 2019 в 23:01

При полном или частичном использовании материалов ссылка на Наркомпоиск обязательна (в интернете — гиперссылка).