На забытой высоте

Вечер. Ярославская область. Марево заката передаёт неописуемые цвета сквозь придорожное редколесье. Мы не спеша едем в автобусе, возвращаясь оттуда, где каждый день – глоток свежей насыщенной и невероятной жизни, жизни настоящей, без химических примесей города, без лицемерия и злости, без красивой упаковки и розовых очков, жизни, в которой все просто. Трудно только одно – понять, почему они до сих пор лежат там, заполняя своей измученной от боли плотью берега рек, за которые они шли на амбразуры вражеских пулемётов, поля, по которым они бежали на штурм глухой, всеми забытой деревеньки, с тремя домами, заросшие безымянные высотки. На одной из таких забытых всем миром высоток, спустя 75 лет были и мы – другое поколение, не знавшее войны, голода и разрухи, ступали резиной протектора своих новеньких сапог по истерзанной Ржевской земле. Земле, до сих пор стонущей от пролитой крови её сынов.

Мы не шли на немецкие дзоты, заслонив своими телами матерей и отцов, не рвались на вражеских минах за жён и детей, навсегда прильнув к земле от смертоносной свинцовой шрапнели, не слышали разрушающий грохот авиабомб в утренний час выходного дня и мы не шли с криком «За Родину!» в штыковую на бесконечные редуты серых мундиров среди ледяной чёрной воды болот. Но мы тоже идём за Родину, только другой дорогой, дорогой памяти, длинной и бескрайней, куда ни глянь, потому что память о тех людях, которые подарили нам эту жизнь, сегодня – лучшая благодарность. Не предать забвению имена и души тех, кто сложил голову за наше светлое небо, за запах цветущей сирени, за лучи летнего солнца над нашими головами, за Отечество – вот лучшая награда для них.

Шагая не широкими шагами к месту, за которое сотни молодых ребят, таких как я и ты, отдали свои жизни, думали только об одном – скорее бы только холодный металл щупа сквозь пожухлую траву прошлого года, прорезав дёрн и обойдя фальшивящие глухим звуком корни деревьев, издавая звонкий стук, упёрся в личные вещи солдата, в гнилой металл патронов для винтовки. Стук, после вскрытия грунта над которым, ты уже не в силах сдержать эмоции и пробегающий холодок по коже. Ты кричишь про себя что есть сил и радости на всю катушку: «Есть!!! Ураааа!!! Он нашёл меня!!!!» Да именно он нашел. Как сказал кто-то из поисковиков: «Это не мы их ищем, а они нас, каждый своего…»

Я поднимал его, аккуратно зачищая останки от грунта, и мысли роились в голове. Какой он был? Молодой? А может быть у него и внуки уже есть. А откуда он? Из Новосибирска? А может быть, из соседней деревни. О чем он думал, когда погибал от острия немецкой пули? О маме? Доме? Детях? А может, о том, что совсем не успел пожить. Он лежал, а над его головой набухали молодые березовые почки, в очередной 75-й раз сходил снег, талой ледяной водой пронзая его тело насквозь, распускались ранние цветы мать-и-мачехи, обнимая его своими корнями все сильнее и сильнее. Уже спустя время, после проделанной кропотливой многодневной работы в голову стали лезть разные мысли: «А что, если, когда мы все будем на небе, нас встретят те солдаты, которых мы возвратили из небытия, те бравые ребята-ровесники, которые старше нас на 75 лет, но которые навсегда останутся такими же молодыми? Как они встретят нас? Мы пожмём друг другу руки или просто обнимемся? Будем утирать слезы на глазах или смеяться и радоваться? Что мы скажем друг другу?» Эти мысли роятся в голове, и только прохладный весенний ветер приводит в сознание. Мы выходили из леса почти в сумерках, с раннего утра и до позднего вечера сантиметр за сантиметром ножами мы перебирали чёрный лесной грунт и лишь треск корней растений под острым металлом секаторов раздавался в минуты тишины на раскопах, лес угрюмо молчал и не отпускал нас. Мы как одно целое с ним и с героями, память о которых не даёт нам покоя. Никогда не даёт, и трудно что-то в нас изменить, да и не нужно, и не хочется. А хочется одного – вновь услышать утреннее пение птиц, сквозь полупрозрачный тент палатки согреваться теплом солнечных лучей на своём лице, умыться прохладной лесной водой, вновь почувствовать легкость старенького поношенного камуфляжа, тугие голенища высоких сапог и дорогу под ногами вновь ведущую и зовущую нас туда… Где хочется жить. Где нас всегда ждут. В лес.

Михаил Кузнецов