На Нечаянном

Мы долго пробирались сквозь завалы деревьев. За прошедшее лето прошло три урагана, и лес стало не узнать. Огромные деревья поломаны, как спички в нескольких местах, многие вывернуты с корнями и, чтобы пройти километр, надо или делать большой крюк, или пробираться по деревьям. Там, где мы совсем недавно шли минуты, сейчас потребовался час. Нагруженный рюкзак, намял плечи, руки затекли, металлоискатель цепляется за ветки. Я уже пожалел, что повел друзей этим маршрутом. Но обратно поворачивать поздно. Вскоре вышли на старые делянки, но и здесь идти было не легче. Молодые деревья выросли сплошным частоколом, и тонкие ветви больно стегали по лицу и рукам. К полудню вышли на тракторную дорогу, идти стало лучше. Через час уже шли по нужной просеке, еще немного, и мы на месте.

Я вел друзей к небольшой высоте, каким-то чудом оказалась она в этих бесконечных болотах. Если вглядеться в карту, то цепь этих болот тянется от Новгорода до Санкт-Петербурга. Татинский мох, Замошское болото, Долговский мох, Михайловский, Грядовский, Прошкино, Гажьи Сопки и т.д. В сорок втором году по замерзшим болотам наши войска рвались на запад, и при первой оттепели эти же болота стали западней для тысяч людей. Многие из погибших бойцов 59, 52 и 2 Ударной армии навсегда растворились в торфяной жиже предболотьев и низин. Но само болото имеет свойство сохранять останки людей и их личные вещи. Мы при поисковых работах не раз удивлялись вещам, поднятым изо мха.

Сейчас мы разбили свой лагерь под могучими елями и наслаждаемся горячим чаем, заваренным на болотной воде. Осенние дни коротки, но у нас есть два-три часа до темноты. Сначала идем все четверо в одном направлении, но потом, каждый выбирает свой маршрут. Я решил обойти высоту и посмотреть окрестности. С включенным металлоискателем и щупом двигался от лагеря на север. Аппарат издавал звуки, и по ним было понятно, что в земле находятся мелкие осколки металла. Вот начали попадаться и воронки от разрывов небольших снарядов.

Издалека увидел немецкую каску, торчащую из пожухлой травы. Провел рядом металлоискателем, он издал сигнал, говоривший о том, что в земле находится предмет из цветного металла.

Наклонившись, рукой разгреб прелую листву и из-под небольшого слоя земли достал немецкую ложку-вилку. Больше рядом ничего не было. Взяв в руки каску, посмотрел под отверстие вентилятора, под ним должна находиться эмблема рода войск. Из-под слабого налета ржавчины торчало крыло орла. На внутренней стороне по краю хорошо просматривались готические буквы. Да ближе к трассе такие находки — редкость, а здесь буквально сразу удача. Раньше бы пнул ногой и пошел дальше, а теперь антиквариат, уже хватит покрыть расходы, затраченные на поездку. Покрутился здесь еще минут двадцать, но кроме стреляных гильз и горсти патронов, ничего не нашел. Пройдя совсем немного, вышел на минометную позицию немцев, тут же были и блиндажи, бревна стоек торчали из воды. Хотя дожди начались совсем недавно, но вода успела скопиться на дне воронок и небольших рытвин. Однако, на болоте было довольно сухо.

Здесь различного металла было много. Пустые ящики от ротного миномета, патроны, пяток ручных гранат М-24, просто обломки непонятного железа. Я старался выкапывать только предметы из цветного металла, но попадались только пустые алюминиевые гильзы от ракетницы да пробитый осколком и раздавленный чем-то тяжелым солдатский котелок. То, что было видно здесь, говорило о том, что где-то рядом шел бой. Просто так немцы бы не стали стрелять из миномета. Все увиденное радовало предстоящими открытиями и находками. Самое главное — мы здесь первые, и поисковые работы не велись. Недаром меня сюда давно тянуло. Но как всегда бывает, времени не хватает или другие дела.

От лагеря послышался стук о металлический предмет. «Уже что-то разбирают,» — подумал я и пошел в сторону лагеря. У костра мои напарники, три Сереги: Люцай, Дельва и Степанов, при помощи топора открывали минометные ящики. Это были немецкие ящики с 82 мм минами. Я еще не подошел к ним, а они уже наперебой рассказывали мне об увиденном. Невдалеке от нас по мху проходит немецкая оборона — это видно по колючей проволоке и минометным площадкам, изготовленным из бревен. Небольшая полоса болота разрезает участок леса там, где находимся мы. Так вот, за этой полосой болотины расположен немецкий лагерь. «Мы прошлись по нему, блинов с десяток точно будет, ямки имеются небольшие, из одной Длинный (это Степанов Сергей) крюком вытащил берцовую кость и пустые минометные ящики. У одного из блиндажей стоят две стопки ящиков с минами. Мы вот шесть принесли, остальные там тоже полные, хотя кругом много пустых, наверное, в этом лагере минометчики жили. Давай завтра туда лагерь перенесем,» — предложили они мне. Я ответил, что и здесь вроде хватает хламу, вытащил из кармана ложку-вилку, а из рюкзака достал каску. Решили остаться здесь и завтра расширить поиск. После ужина я, включив налобный фонарь, чистил каску куском мелкой наждачки. Мужики пошли побродить по лесу: Длинный с крюком, Люцай и Дельва с металлоискателями.

Водой и золой из костра осторожно протер эмблемы от налета ржавчины, каска была пехотной, под кожаным амортизатором даже был виден чернильный штамп. Когда Люцай принес подсумок с патронами и немецкий карабин с болтавшимся на высохшем ремне остатком приклада, я не выдержал и тоже пошел в ночной поиск. Чтобы не заблудиться в темноте, часто оборачивался, не потерять бы из виду костер. Походил недолго, чувствовалась усталость от длительного перехода да и ничего, кроме осколков и стреляных гильз, не попадалось. Вернулся к костру. Дельва тоже нашел каску и уже чистил её. Сохранность неплохая, только она лежала боком, и та часть, которая находилась в земле, сильно поржавела. Но эмблема с орлом сохранилась идеально, как будто только что была приклеена. Покурив и попив чаю, один за другим полезли в палатку спать. Я даже утром не мог вспомнить, как и уснул. Помню только, как спальник закрывал. Мужики говорят, ты на ходу уже храпел, пока залазил в мешок. Все это шутки, и мы к ним в лесу привыкли, без них скучно.

На следующий день обошли высоту, на которой был разбит лагерь. Перешли низину, около часа провели у блиндажей. Я осмотрел воронку, из которой Длинный вытащил кость. В ней, похоже, среди ящиков и консервных банок, лежал всего один убитый. Потом вышли на болото и у колючей проволоки нашли и выкопали останки трех бойцов Красной Армии. У одного обнаружили медальон, крышка которого оказалась лопнувшей, и бланк не сохранился. Убитые были в шинелях и валенках, в карманах и подсумках патроны и гранаты РГД. Оружия не было. Перекусив взятыми с собой консервами и попив горячего чая, пошли вдоль колючки. Местами она висела высоко, вросшая в сосны, кое-где уходила в мох, и через метров пятьсот мы её потеряли из виду.

Сделав приличный круг по болоту, вышли на дорогу Спасская Полисть — Ольховка. Мои спутники остались у дороги разводить костер, чтобы вскипятить чай, я же пошел вдоль неё по направлению к Спасской Полисти. Металлоискателем нашел немецкий карабин и с пол-ящика «Маузеровских» патронов. Пройдя метров триста, повернул на север и далее вышел на квадратное углубление в земле. Оно было метра два в ширину и три в длину. Глубина сантиметров тридцать. В трёх-четырёх шагах от этой ямы, ещё одно, но поменьше. Эти квадратные ямки явно не походили на землянки. Пошел к ребятам.

«Ну ты и гулять. Уже и чаёк остыл, пока тебя ждали». Пустили по кругу старую почерневшую от костров кружку с крепким чаем. После нескольких глотков появилась бодрость. Покурив, пошли к ямам. Это, действительно, оказались братские могилы. Сергей Степанов сразу из-под полутораметрового слоя глины вытащил крюком тазовую кость. Настроение поднялось, появился азарт. Люцай лопатой начал копать могилу, что поменьше. Дельва устремился к большой, но мы его остановили, решив вскрыть только могилу поменьше. Времени мало, не успеем до темноты, да и лопат только две. Пока ребята копали, я прошелся по кругу. Попались только стреляные гильзы да наш противогаз. Но в метрах пятидесяти от могил под большим деревом заметил еще один маленький провал земли, похожий на одиночную могилу. Подойдя к раскопу, увидел первые выкопанные останки. Люцай их складывал на бруствер, на расстеленный кусок шинели, выкопанный тут же. «Ну, ты и сказал давеча, что десять. Их тут раза в три больше», — умело откидывая лопатой глину, произнес Сергей Длинный.

Да, действительно. Той границы раскопа, что они с запасом отметили, оказалось мало. Надо было на полметра ещё шире брать. Пришлось откидывать с бруствера уже накопанную глину подальше. Сверху казалось, что закопаны только берцовые кости, но это были ноги лежащих «валетом» солдат, в края ямы шли только грудные клетки и черепа. Многие бойцы были без обмундирования. По дыркам в шинелях и валенках было понятно, почему с них ничего не снято. Пробитые осколками мин и снарядов черепа, руки, ноги, некоторые даже в нескольких местах. В карманах попадались патроны и гранаты Ф-1, у некоторых свернутые газеты. Все личные вещи мы складывали тоже на шинельную ткань. Вот и первый медальон. Люцай гордо протянул его мне: «Держи, командир». Я перекрестил находку и осторожно открутил крышку. Но в капсуле оказалась иголка с ниткой. Люцай даже зарычал с горя. Но потом радостно сказал: «Так значит все-таки надежда есть, раз медальон не вынут из кармана, так значит не особо искали». И снова наклонившись, принялся руками перебирать черные с остатками материи кости, потом бережно горстями складывал ребра на расстеленную шинель и ещё раз перебирал. А вдруг пропустил!

В этой яме лежало двенадцать бойцов. Медальона мы так и не нашли. Останки перенесли на сухое место и прикрыли кусками шинелей. Уже по темноте шли в лагерь, по пути обсуждая предстоящие поисковые работы у этого неприметного ручья.

На следующий день провели глубокую разведку местности. Среди буреломов и болот нашли еще одну высоту, на которой было несколько землянок и на земле лежали присыпанные листвой русские каски. В густом ельнике увидели остов грузовой машины. Двигатель от нее лежал рядом и наполовину был разобран. Тут же валялась немецкая каска с засохшим кожаным подшлемником с дыркой чуть ниже эмблемы с орлом. После обеда собрали вещи и, выйдя на лесовозную дорогу, пошли к Спасской Полисти. Дорога была разбита тяжелыми машинами, и мы, спотыкаясь о колдобины, с частыми привалами шли часа три.

Когда я сел в машину, тело налилось свинцом, голова сильно заболела. Закрыв глаза, я тут же провалился в сон и проснулся, когда машина въезжала в город.