Лягушки

В отряде мне погоняло дали — Шрек Болотный. Ну, люблю я в болоте искать. Что поделать. Меня от болота прёт, колбасит, тащусь я от него. А в эту вахту девки из отряда вообще окрестили Царь Шрек. Что ж, Царь так Царь. Я согласен. Значит, и свита нужна. Из лягушек, конечно. Болотный же.

Ну, значит и набрал я себе свиту. Аж из двух персон. Маша из Новгорода, или просто Рыжая. Маленькая, худющая, но выносливая и трудолюбивая, каких редко встретишь. В поиске уже больше двадцати лет. В лесу как дома. И дров наколет, костер разведет, пожрать сготовит, пока все еще спят. Трудяга. В лесу просто ценнейший кадр.

И вторая Женька-Чебурашка из Севастополя. Про то, как она появилась у нас перед выездом в лес, расскажу подробней.

Наш отряд собирается возле Зала Воинской Славы в Новгороде. Стоим с другом на крыльце, курим, хохмим, строим планы на вахту. И тут появляется пред наши светлы очи фотомодель в тельняшке, в тапочках на босу ногу и с чемоданчиком на колесиках. Оба –на! Это что за явление?! Чуть не падаем с крыльца от смеха. Блондинка в лес собралась!!! Увидев этот чемоданчик, я почему-то сразу понял, что вахта у нас будет веселая. Так и получилось.
Женька, ничуть не смущаясь, одарила нас очаровательной белозубой улыбкой и заверила, что все будет нормально, чемоданчик донесет. Ну да. В тапочках и понесешь по Южной дороге, где только на тягаче и проедешь. М-да-а-а. Блондинка из анекдотов. По крайней мере, у меня первое впечатление о ней сложилось именно такое. И как же я здорово ошибся. К моему огромному удовольствию.

В первые же минуты нашего знакомства Чебурашка заявила мне буквально следующее: — Ну, всё, берите надо мной шефство, учите всему, что сами умеете. Я приехала опыта набираться.
Фига, заявочки! Что ж… Опыта, так опыта. Сама напросилась. У нас ведь тут по говнюге ползать — это тебе не архивы ворошить, сидя у компьютера в чистоте да тепле. И что значит «всему, что сами умеете»? Мы много чего умеем. Мы и плохому научим, если надо.
— Жень, а тебя в детстве как дразнили?
— Чебурашка.
Отвечает не задумываясь, мгновенно, будто ждала этого вопроса.Смотрю на эту лучистую, улыбающуюся рожицу, на эти уши, не прикрытые светлыми волосами, и понимаю, что здесь других вариантов просто быть не может. Немножко повзрослевший, но такой же добрый, веселый и наивный Чебурашка. И ведь ни сколько не комплексует по поводу своих ушей. Кажется, даже гордится ими. А и правильно. Своё всё ж таки.

Сразу же по приезду на нашу старую поисковую базу беру над ней шефство, как и просила. Решаю, так сказать, полностью девчонку погрузить в тему. С головой и не щадя. Едва успев поставить палатки, даже не перекусив, идем с ней на вечернюю зорьку. Это командир наш так вечерний поиск называет. Провожу экскурсию по местам наших былых поисковых подвигов.

Показываю, что такое Офицерская поляна, место, где год назад знамя нашли, подходим к небольшим обелискам, поставленных нами на тех местах, где были найдены именные бойцы. Рассказываю разные особенности поиска в лесу, в болоте. Женя очень внимательно слушает, запоминает.

Показываю, как щупом работают. Как отличаются по звуку в земле разные предметы. Она, оказывается, и щупа ни разу в жизни в руки не брала. Нет у них в Меккензиевых горах такого инструмента. Ну что ж. Начинаем с нуля. Мне это нравится. Будем делать из тебя настоящего поисковика. Как из пластилина лепить. А уж насколько я талантливый скульптор, покажет время.

И надо же так случиться, что на месте, битом-перебитом толпами поисковиков, нахожу солдата. Вот уж воистину — нас дожидался. Прям-таки вижу загоревшееся у Женьки в глазах уважение ко мне. Ну дык! Сенсей, однако. Мудёр и опытен.
Вот таким вот составом и начали мы нашу вахту. Машка без минника ходит. То ли не умеет, то ли не хочет, не знаю. А мне, лентяю, это и на руку. Я назвоню минником сигнал, а Машка копает, проверяет, что там звенит в земле. У меня радикулит, говорю всем, так как нагибаться лишний раз не шибко хочется. Рыжая — мелкая и юркая. Руки сильные. Да и опыта в этом деле выше головы. Все двадцать лет так за кем-нибудь ходит с лопатой. И к моему удивлению, сама еще ни разу солдат не находила. Только на разборке отвалов, в яме или вот так, сигналы проверяет. В этой работе просто непревзойденный профессионал. И самое интересное, настолько быстро и ловко у нее это получается, что диву даёшься. Перекурить не даст. Вытащит из недр какую-нибудь очередную железную поганку и стоит, в глаза укоризненно смотрит, чего, мол, встал? Давай, дальше звони! Женьку прибором снабдили. Эта самостоятельно проверяет свои сигналы. Балдеет от того, что земля здесь мягкая, Без лопаты, просто руками можно иногда копать. Два минника на троих человек. Оказывается очень эффективно можно такой бригадой работать. Нас и окрестили лягушачей бригадой.

Присматриваюсь к Женьке. Стараюсь понять. Блондинка она анекдотная или наш человек. Вижу старательность, с какой она нашаривает во мху ржавое железо. Наверное, в школе отличницей была. Прилежной ученицей с косичками. Замечаю дотошность, с которой она все делает. Мне все больше и больше это нравится. Ах ты, умничка. Показываю, как под щупом пружинит противогаз, как стучат солдатские ботинки. Все запоминает, сама пробует своим щупом. Опыта набирается. За тем и приехала.

Ходим целый день по болоту. Нахожу солдат, одного, второго. Девчонки копают. Собирают останки. Машка попутно тоже Чебурашку учит, что и как делать в таком вот, залитом водой раскопе. Опыт у нее в этом деле просто колоссальный. Сама уж, наверное, не помнит, сколько наших солдат она вот так вот по косточке из земли, из жижи болотной подняла. Сколько кубометров грунта сквозь пальцы процедила. К ней в раскоп лучше не соваться с проверкой. Эта пуговички ломаной не пропустит, не то что медальон. Мне иногда стыдно становится, что своих лягушек так эксплуатирую, без обеда и отдыха оставляю. Ничё-ничё, девоньки. Это такой фитнес у вас. И ведь не ропщут, что удивительно. А попробуйте-ка сами мох раздербанивать, хоть и ножом. Через пару часов руки с непривычки отваливаются. А эти второго бойца уже за день поднимают с полуметровой глубины, проросшей корнями и хитросплетениями мха и осоки. До чего же мне, Царю, со свитой повезло.

Внезапный ливень обрушивается на наши головы. Пока возимся, поспешно вытаскивая из рюкзаков дождевики, успеваем промокнуть аж до самых трусов. Я, по крайней мере. Лягухи мои тоже обтекают струями. Что ж. Пошли на базу, Сушиться-переодеваться-греться.
— Жень, у тебя есть во что сухое переодеться?
— Да, у меня шорты есть — с наивной детской улыбкой смотрит на меня.
— Ёпть!!!.. За спиной Машка от смеха запинается об корягу и валится в мох. Хохот на весь лес… Сам тоже ржу как конь. А-а-а-а. ШОРТЫ...
— Женечка, мы бы все оценили красоту твоих длинных стройных ног, во всяком случае, мужская половина отряда, но ведь и комары голое тело тоже любят не меньше нашего. Пытаясь задавить в себе смех, спрашиваю:
— А еще что есть?
Женька мнется. — Ну-у-у-у… Еще колготки есть...
Всё, трындец. Аут. Истерика — и у меня, и у Машки. От смеха рвет на части. Ржем, уже даже не пытаясь остановиться. БЛОНДИНКА!!!
Смех смехом, но половину своей сухой одежды Женьке отдал. С царского плеча, так сказать. Повелитель все же должен о подданных заботиться и иногда вознаграждать их за усердие на службе.
— Ой, какие ягодки красивые. Вкусные, наверное.
— Не-е-е-е-е-ет! — Мой истошный вопль останавливает Женькину руку с горстью волчьих ягод возле самого рта.
— Жень, это ядовитые ягоды.
Женькин ответ застаёт врасплох
— А что будет?
А и в самом деле — что будет?
— Да я откуда знаю? Я их не ел. Понос, чесотка, прыщами пойдешь или чирьи на заднице вылезут. Чего-нибудь да будет. Не едят их.

С горьким вздохом сожаления высыпает отраву на землю. Нет там в Крыму таких ягод, вот и не знает она их. Машка начинает учить Чебурашку, какие ягоды можно есть, а какие нельзя. Правильно, Рыжая. Научи хоть, а то не хватало еще бойца потерять по причине диареи. Вроде усвоила, что с больших кустов нельзя, а с маленьких можно. Идем по лесу, а сзади — Бу-бу-бу-бу, с больших нельзя, с маленьких можно… Черника, костеника, голубика...
— О-о. Вот это, наверное, черника.
Затылком чувствую, что здесь что-то не то. Не бывает здесь черники в конце августа. Оборачиваюсь
— Не-е-е-е-е-е-ет!!!
— Но ведь это же маленький кустик!!? – возмущению голубых глазищ просто нет предела.
— Жень, это вообще не кустик, Это трава. Вороний глаз называется. Заживо сгниёшь — пугаю её. Опять вздох сожаления.
— Женя, — говорю, вон там кочка с брусникой. Иди к ней и пасись.
Предложение было встречено бурными овациями. Маша осталась со мной проверять очередной сигнал, Женя пошлепала на пастбище. А сам думаю, только бы ненароком грибов каких-нибудь не наелась. Через полминуты:
— О, а это что за грибы? Их есть можно?
Твою ж бога в душу мать японскую дивизию!!! Не-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!!!
Ну, думаю, инфаркт мне в эту вахту обеспечен.

Третий день пошел нашей вахты. Вижу сам, что девчонки уже устали. Руки от щупа и лопаты виснут. Мне, мужику, привыкшему к дальним походам по болотам, и то иногда тяжело становится. На обед пара банок «красной рыбы» на троих да чай. Или чифир для тонуса. Полчаса перекур — и дальше искать. Не раз спрашиваю: что, земноводные, устали? Может на базу? Не, не хотят отдыхать. Да что там греха таить. Многие приезжают в лес просто у костра потусоваться, винца попить да песен попеть. А этих двух в лагерь фиг прогонишь. Не за тем приехали, чтоб у костра на базе задницы плющить. Вот ведь упертые какие. Причем обе и упертые и дотошные. А мне до чего же приятно на эту свою свиту смотреть. Хорошо на душе сразу становится. Невозможно с такими войну проиграть. Мы её и не проиграли, во многом благодаря вот таким Лягушкам.

«Политруки». Место массовой гибели наших солдат в Замошском болоте. Вдоль и поперек прозвоненное минниками, пробитое щупами так, что уже вроде и некуда его ткнуть. Наших там уже больше сотни поднято. Ставлю девчонкам задачу — работать только щупами. Разбредаемся в разные стороны, и Машка сразу находит бойца. Умудряется щупом попасть в кусочек черепа, размером меньше спичечного коробка. Вот так вот!!! Нашла!!! Я доволен, Машка еще больше. Ведь это ее первый солдат, найденный самостоятельно. До этого она только найденных другими копала. Ай да Машка, ай да Рыжая! Аж вся сияет от радости. САМА. Столько лет… И тут — раз!!! У-ух!!! Поперло.
— Дай-ка я расцелую тебя, Лягушечка. — чмокаю Машку в чумазую щеку.

А вот Женька все грустнее и грустнее. Виду не подает, но я это замечаю. Мы находим, а она нет. Загрустишь тут — всерьез начинаю переживать за нее. Уедет «порожняком» и больше к нам не вернется. Разочаруется в наших болотах. В голову закрадываются крамольные мысли. В следующий раз, когда бойца найду, подстроить сценарий так, будто бы она его нашла. Но, с другой стороны, с ее трудолюбием и упертостью найдет и сама. Ведь каждый мало-мальский писк минника проверяет. А как старательно щупом работает, пытаясь на стук определить, что там в глубине. Земли и мха перелопатила, пожалуй, больше нас двоих.

Женька, к нашему с Машей удивлению, с нами еще и ликбез регулярный проводит. Рассказывает про типы взрывателей, из чего состоят и как работают. Про всевозможные калибры мин и снарядов и их применение в военных действиях. И еще много всякого познавательного и полезного в нашем деле. Сегодня у нас был урок по различиям мужских и женских скелетов. Во дает!!! Слушаем с Машкой, разинув рты. И откуда только такие умные блондинки берутся?

Бармалеи наши в отряде развивают юморные темы про лягушатники и гаремы царя Шрека. А мы с лягухами только снисходительно ухмыляемся. Пусть хохмят. В лесу без юмора сдохнешь. С нашей-то спецификой деятельности.
— Ну, что, Санёк? Замутим? — командир подходит к нашему очередному раскопу.
— Замутим.
Развожу костер, кипячу воду, завариваю крепкий чифир. Устраиваемся поудобней и, передавая обжигающую кружку друг другу, маленькими глотками отхлёбываем сей волшебный нектар. Ритуал такой у нас есть.Женька подходит и садится рядом. Молча передаю ей кружку. Она так же молча и с удов ольствием отхлёбывает этот поисковый бальзам.
Тут замечаю расширяющиеся от удивления глаза командира.
— А ты что? Тоже чифир пьёшь? — Орел аж табачным дымом поперхнулся.
— Ага, — отвечает, ничуть не смущаясь.
Ловлю на себе удивленно-вопросительный взгляд Орла. «Это как так?» — молча и ошарашенно спрашивают его глаза.
— Дык. это… Мнусь, пытаясь что-то объяснить. — Она сама… Ну, это… Просила научить, чего сам умею. Еще что то лопочу. Женька смеётся.
— М-да-а!!! — качает головой командир и умолкает до конца нашего ритуала. Понимаю, что Чебурашка его «люто» удивила.

Есть в болотном поиске один не маловажный момент. Это болотные «куклы» Мы их так называем. А по сути — это хитиновый покров, остающийся от опарышей, которые питались мертвой плотью. Когда находишь в болоте кружку или ложку, облепленную куклами, то это почти стопроцентный показатель того, что тут солдат лежит. Лошадей опарыши тоже ели, но, во-первых лошади с ложками не бегали, а во-вторых, здесь, в окружении, их всех раньше съели.
Вечер уже. Смеркается. Напрочь вымотанные, идем с Женькой в сторону базы. На вечернюю зорьку ходили вдвоем. Маша осталась в лагере готовить ужин. Нехотя тычу щупом между прошлогодних и позапрошлогодних раскопов. Не столько из желания что-то или кого-то найти, сколько просто по привычке. Вдруг — «взик» по щупу. Что за хрень? Место уже все проверенное сотни раз. Покряхтывая, лезу рукой в корни. Расческа. Вот ведь бляха муха.
— Надо вокруг все проверить, — Женька нетерпеливо колотит щупом рядом.
— Да чего тут проверять? Кукол нет. Скорей всего или мародеры еще в войну раскидали, или из соседнего раскопа выброшена, — желания задирать мох вокруг находки в столь поздний час у меня практически никакого.
— Все равно. Надо проверить. — Женька начинает яростно долбить щупом вокруг березы. Откуда только силы взялись!?
Вот ведь дотошная, думаю. Ладно. Пусть сама убедится.
Сажусь на кочку и наблюдаю за ее уже очень уверенными действиями.
— Вот здесь ботинок лежит. На глубине. — Безаппеляционно заявляет новоявленный профессионал щупа.
— С чего ты так решила? — скептицизм из меня так и прёт.
— А я его в прошлый раз выучила — с улыбкой хлопает ресницами.
Ну, ёптыть! Выучила она… Студент, твою мать… Спина уже болит, ноги гудят, жрать охота как из рогатки. Мысли в башке проползают вяло и со скрипом. Тем не менее, снова лезу израненными руками в корни.
— Посмотрим, что ты там за корягу нашла — ворчу негромко.
Охренеть!!! Ботинок!!! На глубине!!! Чебурашка победно улыбается.
— Я же говорила. Я его еще на Офицерской поляне выучила.
Смотрю на неё с нежностью и уважением. Как на первоклашку, который решил очень сложную и важную для себя задачу. Вот ведь упертая. Я упертый, а эта еще больше упертая. Ах ты, лягушатина Черноморская, на пятерку выучила?
— Продолжай.
Женька на волне эйфории колотит щупом дальше. Буквально через пару минут на свет божий появляется солдатская ложка.… Облепленная куклами!!!

Есть!!! Нашла!!! Ай да молодец, ушастая. Ну что тут скажешь? Уделала она меня. Меня, старого болотного копаря, опытного мухомора. Эта первоклашка уделала на все сто. На лопатки уложила учителя. Ведь я же уже готов был уйти с этого места. А она не дала мне этого сделать. И кто знает, нашли бы этого солдата в следующий раз? Женька нашла своего первого бойца. Если кто то из маститых художников решит однажды написать портрет Счастья, то я знаю, где взять натуру. Вот она, стоит и аж вся светится. Мордаха довольнющая. Еще бы. Нашла ведь. Сама нашла!
И у меня гора с плеч. Сколько можно девок по болотам таскать и без находок. Теперь обе нашли. У-уф! А и льстит мне то, что обе как бы под моим руководством нашли. Во, какой я талантливый скульптор! Значит, все же чему то научил. Ну, дай Бог.

А Маша на следующий день нас всех удивила. Поднимают девчонки бойца в болоте. Вдруг вопль: Урааааа!!! Кто в теме, тот сразу поймет, что медальон найден. Так оно и есть. Рыжая медальон выловила в торфяной жиже. С запиской. Подходим, поздравляем, радуемся. Только от раскопа отошли, опять: Ураааааа!!!
— Ни хрена себе… Маш, ты их там горстями черпаешь что ли? Второй медальон! У того же солдата. Правда, уже с нитками-иголками. Но факт налицо. За пять минут два медальона. Всех уделали мои Лягухи! Всех!!! Бальзам на сердце.
Как и все на этом свете, так и вахты наши когда-то заканчиваются. Чебурашка раньше на два дня уехала. Она еще дома по архивам установила имена почти четырех сотен солдат из двух госпитальных захоронений. Мало того, еще и места этих захоронений вычислила и помогла их найти. И сейчас уехала подо Ржев. Там будут хоронить этих солдат. Она должна там быть. Это ее батальон.

После ее отъезда ко мне подошла Аня, тоже из Новгорода.
— Дядь Саш, а запишите меня в свой лягушатник? А?
Сказать, что я просто офонарел, это ничего не сказать. Ну, ты даёшь, Шрек Болотный. Оказывается, в твоей свите очень престижно быть.

Мы все уезжаем когда-то из леса. Возвращаемся домой, в гражданскую жизнь, к семье, к своим заботам и работам. Но возвращаемся только телом. Душа, мысли еще здесь. В лесу, среди Наших. Живых и мертвых. Приезжаем домой словно контуженные, не воспринимая эту мирную жизнь, не принимая ее. Поначалу плохо соображаем, чего же от нас хотят. Вся наша сущность противится этому переходу от войны к миру. Мы снова и снова рвемся назад в лес, на нашу войну, вот прямо сейчас. И… не едем туда, понимая нелепость этого шага. Мы еще долго будем писать друг другу в соцсетях, будем с тайной слезой смотреть фотографии. Звонить на другой конец страны, лишь бы услышать живой голос друга. Будем рвать себе душу Поисковыми рассказами Ивакина. Сочинять свои. На улице взглядом непроизвольно выискивать в толпе человека в камуфляже… А вдруг?..

Мы только здесь живем. Честно, искренне и по-настоящему. Там, на гражданке, мы едим, работаем, сами себе выдумываем какие-то проблемы, пытаемся их разрулить. Там мы спим, размножаемся и умираем. Но только не живем. Живем мы здесь. В лесу, на войне, в поиске… Без оглядки. Здесь и сейчас.
Лягухи мои, как же я вас люблю...

Александр Савельев